Изгой: По стезе Номана [СИ] - Анатолий Радов

Слегка кругловатое из-за пухлых щёк, но это его не портит, а даже наоборот. Оно какое-то доброе, несмотря на напускную серьёзность. Наверное, на этих щёчках есть ямочки, уверен, что есть, вот только для этого нужно рассмешить эту царевну Несмеяну. Губки правильные, приоткрыты. И кончик язычка между ними, видимо, от усердия.

А выполняла она своё дело и действительно со всей ответственностью. Ух. Попадались мне подобные девушки, правильные и серьёзные настолько, что быстрых отношений с ними ну никак не завязать, даже пустив в ход весь стратегический запас обаяния. Но тем они и интересны, держат на расстоянии вытянутой руки, и главное ведь не оттого, что им не хочется это расстояние уменьшить, а в силу своего характера. Вот правильный он у них такой, ни одной ошибочки за жизнь не совершили, всё делали, как папенька с маменькой велели. И ещё одна особенность таких — даже во время страстной прелюдии могут вдруг остановиться, сказать своё испуганное, но твёрдое — нет. Причём откровенно, без ужимок, на самом деле всего лишь намекающих, чтобы ты усилил натиск.

На секунду замешкался. Стоять тут три дня максимум, ничего такого не успеть, но природный механизм, который действует независимо от мозга, опередил меня.

— Знаете, меня мучает один вопрос, — проговорил я серьёзно, делая вид, что разглядываю рану.

— Спрашивайте, — всё тем же «профессиональным» тоном врача.

— А вдруг вы не ответите?

— Я целительница, я обязана ответить больному на его вопросы.

— Ладно. Вопрос касается вашего ремесла как такового.

— Я вас слушаю.

— Скажите мне, — я сделал малюсенькую паузу. — А на щёчках красивых целительниц появляются ямочки, когда они улыбаются?

Она перестала водить руками над раной и рассеянно посмотрела на меня. Секунда, вторая… губы расплылись в улыбке, но тут же сжались.

— Слишком мимолётно, не рассмотреть, — я сделал огорчённое лицо.

Улыбка появилась снова, наши глаза на секунду встретились, и она тут же опустив голову, продолжила врачевать с утроенным усердием.

Но улыбка осталась, едва приметная, блуждающая.

— Извиняюсь, если смутил, — продолжил я в том же тоне, — Но мне кажется, этот вопрос весьма важен. Я заметил, что если у целительниц есть ямочки на щеках, то раны заживают быстрее.

— Легионер, перестаньте…

Но голос уже совсем другой, в нём тонкие нотки волнения, внутри затаившийся интерес. Нет больше той напускной суровости, хотя всё ещё хрупко, одно неправильное слово и она вернётся в прежнее состояние. И второй раз её оттуда не извлечь.

— Не могу.

Секундная пауза.

— Почему не можете?

— Потому что вы мне очень нравитесь.

Руки задвигались быстрей, рывками, рану обожгло чуть сильней. Стиснул на миг зубы.

— Я понимаю — какой-то обычный легионер, не аржант, не из штурмового отряда, не из благородных, а вы, наверное, привыкли к другому обществу. Красивая девушка, целительница… Но я всё же спрошу. Не согласитесь ли вы провести завтрашний вечер в обществе простого легионера?

Снова пауза. Губы на секунду поджались, тут же легонько улыбнулись.

— И что мы с вами будем делать?

— Мы прогуляемся вдоль Кроми, болтая о всякой чепухе, а потом отправимся в обоз, где выпьем по кружечке айкаса. Вы какой любите больше — южнодоргонский, или северодоргонский?

— Странный ты, — она запнулась. — Вы.

— Можно и ты. Я не против. Меня зовут Ант.

— Я знаю, — она улыбнулась, но глаз не подняла. — И не такой уж ты простой легионер, а маг-легионер. У нас всё записано, по каждому раненому.

— Так нечестно, — я наиграно округлил глаза. — Ты знаешь обо мне всё, а я о тебе ничего.

— Так уж и всё, — она хихикнула.

— Но если учитывать, что я даже имени твоего…

— Лиона.

— Ну, слава Номану, — я наигранно вздохнул. — А то думал это какой-то секрет.

— Никакого секрета. Так, всё, — она отвела руки от моего бедра. — Ещё один раз обработать заклинанием, и будешь, как новенький. Можешь одеваться.

— Я немного так посижу. Пусть чуть остынет. Так что насчёт завтрашней встречи?

— Я пока не решила.

— Но…

— Придёшь завтра с утра на третью обработку, а сейчас меня ждут другие раненые.

— Так я могу идти в лагерь?

Она кивнула, развернулась и торопливо поспешила к другой телеге. Я несколько секунд пялился на её… фигуру. Рассмотреть что-то большее возможности не было. Длинное до самых пят синее зауженное блио из толстой ткани, и поверх тёмный плащ до икр, но даже это не лишало её сексапильности.

А всё-таки я предусмотрительно прикрыл скомканными штанами «опасное место» — от её близости в моём организме произошла естественная метаморфоза. Так что насчёт чуть остыть я почти не соврал. Посидев пару минут, натянул штаны и слез с телеги.

Боли не ощущалось, и я, собрав свой хабар и нацепив на себя, поплёлся в сторону лагеря. На пересекающей поле гравийке остановил какого-то адьюта, и спросил, где первый гурт тринадцатого. Тот указал, с почтением глядя на мои заляпанные сюрко и плащ, а я заодно подумал, что стирать их теперь придётся самому.

На стоянке первым делом встретил Лостада, он был уже в чистой одежде, и ничто в нём не говорило об утреннем бое. Спокоен и подтянут. Он стал расспрашивать о раненых парнях, но я мог сказать только одно — Жиро жив, а про остальных ни слухом, ни духом. Аржант кивнул, похлопал меня по плечу, и не стал задерживать, за что я ему был благодарен. Рана не болела, но вот переход от госпиталя до лагеря здорово вымотал. Губы онемели, во рту пересохло, а по лицу бежал холодок, который я каким-то образом чувствовал поверх наползающего вечернего морозца. Наверное, сказывалась потеря крови, ну и поужинать не мешало бы.

Миску с кашей и кусками мяса, накрытую второй перевёрнутой миской, я нашёл на своём лежаке. Пересыпал еду в свою тару и стал неторопливо жевать. Те парни, что были в палатке посматривали на меня молча, я сразу и не сообразил, что это другие парни. Из других шеренг. Вон того пухлого и розовощёкого я помню, он в самом хвосте стоит, весельчак.

— А Линк где? — спросил я, проглотив очередную тщательно разжёванную порцию. Сейчас мне было необходимо экономить даже на этом, чтобы желудок тратил как можно меньше энергии.

— Вышел куда-то, — ответил один из парней.

— А остальные?

— Остальных всего семеро, Ант, — услышал я голос Ниго из угла и чуть не подавился.

— Как это?

— Вот так. Из нашей палатки двадцать пять легионеров отправились в гости к Великому Номану, шестеро ранены.

— Двадцать четыре. Жиро живой.

— Точно? — спросил один из наших. Из сорока человек всех запомнить я не мог, а вот теперь думаю запомню каждого из оставшихся.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});